К числу сложнейших вопросов в истории русской скульптуры ХVIII века принадлежит вопрос о скульптурном убранстве церкви Знамения в Дубровицах. В этом памятнике собраны произведения столь различных групп мастеров, что удивительно, как они могли возникнуть в таком непосредственном соседстве, притом почти одновременно.
В церкви в Дубровицах традиционная декоративная система воплощена в пластических осязательных формах ХVIII в. Библейская торжественность русских церковных росписей уступила место чувственно конкретным, с оттенком иллюзионизма, сценам. Групповые композиции — «Возложение тернового венца», «Несение креста», «Распятие», «Положение во гроб», «Воскресение», «Саваоф» — с их короткими приземистыми большеголовыми фигурами, напоминающими фигуры в произведениях Оснера, полны внутренней сосредоточенности. Без всякой театральности передается трагическая сцена с Богоматерью у креста и страдания извивающихся в муках разбойников; много простоты и человечности в фигуре распятого Христа. Несмотря на неточность пропорций, фигуры изображены с достаточным знанием анатомии; индивидуально трактованные лица выразительны, натура передана с наивной непосредственностью. Выучка мастера нидерландской школы сказывается и в общем декоративном облике внутреннего убранства храма: стены покрыты сочными орнаментальными гирляндами из плодов и цветов; резвые, по-рубенсовски жизнерадостные херувимы энергично участвуют в групповых сценах, поддерживают картуши с надписями. Но в отличие от типичных нидерландских декораций, где ударение ставится обычно на орнаментике, в которой часто тонут фигурные изображения, и где внутренняя жизнь действующих лиц порою растворяется в чисто декоративных эффектах, господствующим началом, как и в ярославских и вологодских росписях ХVII в., все переняли их знания и опыт, но и кое в чем превзошли их.
Рассматривая скульптурное убранство стен, щипцов, окон и дверей, нельзя не подметить в нем традиций прославленной русской деревянной резьбы в памятниках ХVII в. (киоты, крыльца, Царские места). Совершенно те же приемы, та же манера, выработанная в дереве, но приспособленная к белому мячковскому камню. Особенно наглядно это сказывается в разделке поверхности стен «травами» на нижних каменных узорных коврах церкви в Дубровицах. Это ли не бесподобное орнаментальное чутье русского резчика, которое веками вырабатывалось в русском народе и которое по сей день покоряет художественным совершенством?
Особенно поражают монументальностью Церковь Знамения в Дубровицах и фигуры святых у входа в храм. Еще загадочнее каменные скульптуры, которыми церковь в Дубровицах так обильно украшена снаружи.
Статуи стоят у стен храма, ими унизаны выступы и карнизы всех ярусов. На здании буквально нет места без скульптурного декора, который покрывает стены снизу доверху, но всюду размещен с неизменным художественным тактом. Самое сложное в оценке этих скульптур в том, что их одинаково трудно приписать как скульпторам- ремесленникам, прибывшим с Запада, так и русским подмастерьям-крестьянам.
Наличие в них технических и стилистических черт, с одной стороны явно говорящих о западноевропейских навыках, вкусах и установках, а с другой — свидетельствующих о прямом участии в работе русских резчиков, позволяет сделать вывод, что над этим множеством скульптур трудился большой смешанный коллектив иностранцев и русских.
Вся петровская эпоха дает яркое доказательство необычайной одаренности русских людей к усвоению любого дела в области техники и искусства, к восприятию самых сложных и тонких сторон культуры. Нетрудно представить, что привезенные с севера из вотчин Голицына резчики, очутившись бок о бок с приезжими с Запада впечатляющи, что перестают казаться примитивами. Достаточно обратить внимание на великолепную свободу в трактовке одежд, хотя и высмотренных в натуре, но пластически обобщенных и упрощенных художником. Чрезвычайно декоративны в лучшем смысле слова стоящие на пьедесталах по бокам входных дверей святители, ни одна из поз и жестов которых не повторяется. Правда, не во всем эти скульптуры совершенны в профессиональном отношении. Так, например, прекрасна была бы вся фигура евангелиста Марка со львом, если бы не ее несколько укороченные пропорции. Но одухотворенная голова Марка великолепна. Еще более сильное впечатление производит статуя евангелиста Иоанна с младенцем Прохором, держащим на головке огромную книгу. Автор ее — безусловно, талантливый художник, вполне владевший формой и умевший своим искусством захватывать зрителя.
Можно сомневаться в возможности неожиданного переключения русских мастеров с резьбы малых форм на большие монументальные скульптуры если не во всех, то хотя бы в части этих замечательных работ. Однако подобные случаи нередки в истории русской деревянной церковной скульптуры. Правда, скульптуры церкви в Дубровицах выполнены из камня, требующего иных технических приемов обработки, нежели дерево, но в них как раз много такого, что напоминает дерево, хотя и переведенное в камень. В них есть то, что на языке скульпторов называется «оболваненье» — грубое первичное обтесывание основных форм, предваряющее дальнейшую детализацию. Именно поэтому вполне возможно предположить, что в общей работе над этими скульптурами участвовали русские резчики — крестьяне.
Russian